на подмостках

На репетиции вчера режиссер говорит:

- Наталья Константиновна, вот ваша героиня, она…ну как бы сказать… Она хорошая очень. Застенчивая, скромная… Она – старая дева, всю жизнь при доминантной матери. Понимаете?.. И тут – впервые! – к ней мужчина обращается. С интересом! Что она должна чувствовать?

- Ну, мне кажется, она должна его метлой шугануть…

- Нет-нет! Что вот у нее в душе? Она ведь уже немолодая… Слушайте, Наталья Константиновна! А давайте мы вам горб сделаем! Сразу же ведь образ: старая дева, горбунья… Хорошо же?

- Ничего хорошего.

- Теперь вы, Семен. Что-то вас привлекло в ней. Настолько, что вам плевать, что она горбунья. Вы этого даже не замечаете!.. Вы, городской бонвиван, социалист, разглядели за этой неказистой внешностью ее душу! А?.. Настолько прекрасную, что вам плевать, что она хромая!..

- Погодите. Как хромая? Предполагался горб!

- Да-да! Она – хромая горбунья! Просто горб – скучно!

- Хм… Я, значит, хромая горбунья, а он – социалист и городской бонвиван. По идее, он ею не увлечется.

Семен:

- Да, если не извращенец. Один вон – я читал где-то -  западал на баб с протезом ноги. А их, кстати, не так много…

Наталья Константиновна:

- Нда.. Она – хромая горбунья. Он – социалист-извращенец… У нас точно классический театр?..