...наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие, как часовые...

Снимала сегодня сюжет про подготовку к празднованиям Дня Победы в Москве. Схитрила, чтоб с ФСО и пресс-службой Кремля не связываться, в центр не соваться, поехала на Суворовскую площадь, где был митинг и возложение венков к монументу «Солдат и дети». Ничего смешного, хороший памятник, честный. Во всяком случае, выглядит он не глупее Де Голля…

 

Сейчас случайные свои наблюдения выскажу, безо всякого порядка, а так, как вспомнится.

 

Полковой оркестр. Длинная шеренга молодых солдат в разных формах – зеленой, черной и голубой. По-простому подумала – пехота, моряки и летчики, человек по двадцать. Шли отменно, как на хорошем параде, не халтурили пацаны. Отдельно – чиновники префектуры, невнятные дядьки, как-то неуловимо похожие друг на друга – розовощекие, круглоголовые, что они едят для такого сходства? – суетятся, они – организаторы. Здоровенным каре понагнали детей и подростков из близлежащих школ. Современные дети, обычные.

Что бросилось в глаза: много детей крепко упитанных. Не меньше, ну, так, что это в глаза бросается, детей кавказских. Вспомнила тут же таксиста азербайджанца, как-то случайно разговорились, 7 лет в Москве, 4 детей, все школьники… Тогда же и подумала, что вот его-то дети будут себя считать москвичами, такое дело…

 

Ветеранов – человек 30, столько же, наверное, просто пожилых людей, в основном женщины. В руках по гвоздичке, сидят на лавочках, ждут начала… вышли трое артистов, как потом выяснилось – Содружество актеров Таганки, читали стихи, пели под гитару «Дымилась роща под горою, а вместе с ней горел закат. Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят…»

Отлично парень читал Твардовского! А уж я-то в Теркине толк знаю – мать его читает, как сама говорит, с 55-го года, на всех подмостках, вон, 20-го мая аж в израильском Кнессете будет читать…

Ветераны плакали. А я так белугой выла, растрогалась до невозможности… Леша Королев позвонил. Поговорили, что есть особая подлость в том, что мы понимаем, что эти люди неизбежно уйдут. И это тот случай, когда ничего нельзя сделать…

Ветераны  очень уже старенькие. И очень какие-то красивые. Так мне показалось. В них, то ли от возраста, то ли от ситуации, то ли от солнечного денька, что-то светится, запредельным уже светом, но очень правильным, понимаете?.. Писала интервью с одной бабушкой – крошечная совсем старушка, ордена до пояса висят, она сказала: «Я хочу, чтобы молодые не злились на свою Отчизну...» Целый день об этой фразе думаю. Есть в ней что-то толстовское, конечно… А ведь злюсь же!...

Полковой оркестр открыл митинг гимном. Странно видеть, как некоторые старики под это дело крестятся… Все смешалось, эх…

Сумасшедший какой-то чиновник из префектуры ЦАО закончил свою речугу фразой: «… и вам не будет стыдно за то, что вы сделали 62 года назад!» Горячо говорил, истово, вот и брякнул. Мы с оператором чуть от смеха не испортили всю обедню.

Потом все – дети, старики – потянулись к памятнику цветы возлагать. Потом стариков повезли на экскурсию, а мы начали шнурки свои сматывать.

 

Саша Павлов сказал, что у него к войне личный счет – без дедов остался. Понимаю его.

 

У меня, Саш, дедов было – 6 человек.

 

Исаак Элейзерович Мазур – учился до войны во ВГИКе, на курсе у Эзенштейна, подавал надежды, говорят. Погиб в ополчении, защищая Москву, в 41-м.

Борух Натанович Мазур был расстрелян немцами в Белоруссии, но выполз из под трупов своих родителей, убежал в леса, партизанил, в 1946 умер от ран, лет ему было 18.

Аарон Натанович Мазур служил в полковой разведке, капитан,  погиб случайно. Застрелил его по пьянке человек с говорящей фамилией Пьяных. Дело было в Праге, уже в конце войны.

Вот дед Эммануил Натанович Мазур, правда, умер своей смертью. В 44 году, в Комилаге, 58-я, враг народа, пламенный революционер, между прочим.

Дед с другого края – Иоффе Соломон Маркович, 2-ой Белорусский фронт, майор мед.службы, разжалован, лишен всех воинских наград, расстрелян в 50- х по делу врачей.

Меня вырастил дед Борис. И у него – единственного – была бронь. Он учил танкистов и шоферов. Что интересно, в Новосибирске эти танковые курсы во время войны располагались в Облдрамтеатре. Мать рассказывала, что когда деду приходила очередная повестка на фронт, он впадал от страха в истерику, плакал, трясся. Очень боялся дед войны… Его посадили в 50-м. 5 лет получил, все по той же 58-й. В тюрьму шел без страха – кандальные традиции в нашей семье будут почище военных – в 30-40-е расстреляли старших, еще в Дальлаге…

 

Господи, вечная им всем память, Павлов.

А живым – долгих лет…

 

С Днем Победы!