конек-горбунок

Тут в театр пошла, к подружке на репетицию. Пока по темному залу кралась, слышала, как режиссер кричал:
- Да что это с вами сегодня! Где жизнь? Где действие?.. Анна, что это за скорбь во фразе: «Ведь для поимки надо, царь, мне две ширинки!» … Ты о чем здесь, скажи, думаешь?.. Ширинка – это полотенце в данном контексте! Широкое полотенце, Анна!.. И прекрати мне тут Офелию играть!.. Надежда Юрьевна! Что с костюмами?.. Вы мне премьеру сорвать решили?.. А-а, вот и вы, Смирнов. Очень хорошо, что пришли. Ответьте мне, дружище, на один вопрос: любите ли вы театр так, как люблю его я?.. Ах, любите, Смирнов? А чего ж вы тогда изо дня в день мне на репетицию опаздываете? Мне с вами спать прикажете, чтоб будильник ваш слышать?.. Что – не дай Бог? Он еще острит!.. Так! Продолжаем репетицию! Играем выход царя! Где царь? Что значит – уже в буфете?..

Все-таки театральный народ особенный… После репетиции сидим с Анной в буфете, она мне жалуется, что интриги актерок отравляют ей жизнь. Предметом их зависти стало приглашение Аньки на главную роль в большой сериал на 1-ый канал. С ужасом выясняю, что рабочее название мыла – «Женщина – патологоанатом».

(В связи с этим муж потом сказал, что если сцены из морга, в любом фильме, хоть и голливудском, смотреть в ускоренном режиме, то видно, как актеры дышат. Не перестаю удивляться разнообразию его интересов. Это ж надо было как-то целенаправленно рассматривать киношные трупы!)

А спектакль вообще-то детский. «Конек – Горбунок». Анька играет там – именно что – Конька, а не Офелию. Сказала ей, что Конек–Горбунок, это Сивка-Бурка, который болел в детстве. Анна драматически закатила глаза: «Я предполагала что-то подобное!».

А сказочник Ершов, меж тем, дедушка экономиста Егора Гайдара. Вот надо ж так уродиться – с одной стороны – Аркадий Петрович с его РВСом, с другой – Петр Павлович с Коньком-Горбунком. Внук, кстати, на Ершова здорово похож.