дурацкие колобки

Вот это объяснить невозможно. Глубокий онтологический кризис. Не иначе.

( Read more... )

Да что ж это такое? Мера способностей моих удивительна - что не пиши, как не пыжься, один хрен выходят дурацкие колобки.

 

в. поле. (письмо)

Здраствуй, дорогая моя Поля! Во первых строках своего письма спешу сообщить, что прибуду в г. Израиль 9 августа. Вообще-то, вылетаю я 8-го, но это не считается - без 5 мин. в полночь рейс. Это не очень хорошо, потому, что именно в это время я превращаюсь в тыкву. Словом, как расколдуюсь, так сразу же тебе позвоню. Береги телефон смолоду. 

Тут ко мне пришли мысли. Что бывает, откровенно говоря, нечасто. Именно поэтому - спешу поделиться. 

Когда ты мне рассказала про Бориса Белкина, то я, конечно, стала его читать. Потому, что человек, являющийся специалистом по древнееврейским текстам эпохи Второго Храма для меня непререкаемый, в смысле текстов, авторитет. И когда я читала его «Прогулки №…», он представлялся мне не туристом, нет. Туристы – у них цель есть, шеи в мыле, рюкзаки битком. А  Белкин – пешеход, путник, созерцатель. Еще слово есть – странник. Во! Странник, именно. И вот странствовал Борис Белкин со своей собакой среди американских полей и рек, наблюдая картины жизни. И записывая их в виде путевых заметок.

 

(Из мест
Где солнце обглодало
Заблудших крылья облаков
Где шмель трудился запоздалый
В краю сурепкиных цветков

Мы шли к стоянке

Там дышало
Из клетки толстыя трубы
И две вороны завершало
Собой
Фонарные столбы)

 

Это делает материал содержательным и полезным в смысле расширения кругозора читателя. А в смысле расширения сознания там  запрятаны хитрые штучки, отвечающие за авторское восприятие увиденного. За вот этот неповторимый стиль.

 

Феликс как-то сказал, что «вот, читая того или иного автора, всегда понимаю – могу ли я так? Когда отвечаю себе – да, могу, то интерес сякнет». Это-то понятно – что это за олимпийский рекорд, который могут повторить больше одного человека? Так вот: никто не может так, как Борис Белкин. Уж не взыщите, пишущие, что есть, то есть.

 

(Незабываемого типа
Закат в заливе подыхал
Деревьев шпалер типа липа
По небу ветками махал

Лупили крыльями фазаны
Над засыпающей травой
Где мы с собакой партизаны
Степной с знакомились совой.)

 

И вот я думаю, Поля, что тут мы сталкиваемся больше чем с просто литературным феноменом. Здесь мы имеем дело с ретрансляционными особенностями отдельно взятого Белкина.  С его, так сказать, неожиданным и парадоксальным восприятием мира. С его трогательной и свежей манерой об этом мире рассказать. Кроме того, дорогая Поля, мне кажется, что человек он в смысле доброты несовременный вовсе. Что так и не отрастил себе приличных клыков, когтей, мандибул. И это, Поля, объясняет отчасти то, почему ему так непросто в эти дни. И почему мы все так удручены его бедой. Ну, потому, что у нас все это тоже плохо растет…

(Дикий ветер чешет гриву
Зашумевшему овсу
Пес мотается счастливый
Копит запахи в носу

Серой стеганою ватой
Кроют небо облака
И пропился клен патлатый
До последнего сука )

 

Тут вот что есть утешительное, Поля. Писать Борис Белкин не прекратит, тут уж коль отравлен, так уже отравлен. Что же касается Банзая… Эх…  утешит ли тебя абсолютное знание о том, что все собаки попадают в рай?..

 

Нам же остается ждать, когда ЖЖ Белкина оживет. А пока -  перечитывать то, что им написано так тепло, трогательно и остроумно.

 

Крепко тебя целую, и не хочу, чтобы ты плакала. Во всяком случае – долго и горько. Поклоны мои Яше, Семену и Липочке, хоть она и шляецца сама по себе.