Андрей Родионов – певец маргинальных окраин. Они у него вполне жуткие. Впрочем, не жутче, чем в жизни.
Вчера рассказывала о нем друзьям, по случаю купленной книжки. Рассказывала с примерами, цитатами, актерскими этюдами, а показать Родионова – это, я скажу, этюд похлеще, чем «как писают офицеры гестапо». (Ну, есть в актерской среде такой набор застольных трюков, еще «как писают старушки», «водители-дальнобойщики», «пятилетние девочки», «корабельный старшина». Попросите как-нибудь на пьянке, покажу) . Так вот, рассказываю это я о Родионове, и тут входит Родионов. Мало того, с художником, оформлявшим книжку, которую я держу в руках. Бывает же? И прекрасный, великодушный Родионов широкой рукой приглашает нас за свой стол, куда мы не идем, потому, что пора вообще-то, но все равно – спасибо, и пишет круглыми буквами на книжке про то, что «все будет клево»…
Москва – перекресток семи дорог, тут прав Андрей Макаревич, певец совеццкой рефлексии.