![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
сводки с театра военных действий
Jan. 10th, 2009 11:59 amМой ребенок сказал: «Армия очень похожа на человеческий организм. Есть руки-ноги. Мозг, разумеется. Легкие, печень, сердце. Желудок даже. И очень важно, чтобы все это работало без сбоев. Иначе не победить…»
«А, как же, - говорю я – вот эти твои, Арончик, заявления, насчет того, что армия – инструмент подавления личности, превращения индивидуума в обезличенную функцию, то, се?..»
Ага, был такой разговор между моим ребенком и Полиным. Где Сенька, отслуживший в боевых частях, говорил, что по-другому нельзя. А мой настаивал на либеральных соплях: человек – мера всему, не может ему никто, кроме Всевышнего, приказать идти на смерть, убийство, или, что еще хуже, в наряд по кухне… А мы с Полей печалились, потому, что желали нашим мальчикам дружбы и взаимопонимания, а оно – вон как: не сошлись в оценке базовых мужских приоритетов.
И этот ребенок-солдат отвечает:
«Так то ж до войны было. Не понимал».
Время опять коварно делится на до и после войны...
«А ну, - говорю - скажи мне, что у тебя в китбике?»
Знаю, примерно ответ. Так и есть:
«Набоков «Приглашение на казнь», Иосиф Флавий, Танах, но это – завалялось, еще «ГЕО», старый номер…»
«Детка, - говорю – а щетка там зубная, кальсонная пара, лорнет?»
«Ой, про это не знаю… Лорнет точно отсутствует…» - смеется.
Он худой и рыжий. Бледнокожий очкарик. Дохляк ашкеназский. Он теряет мелкие предметы. Да и крупные порой. Он умеет мгновенно засыпать, было бы куда прислониться. Он любит бабушку и младшего брата. Он все еще плачет, читая «Защиту Лужина». Иногда он молится, стесняясь меня.
И я, последняя идиотка, спросила его, кривляясь, как обычно: «Ну, что сынок, а готов ли ты умереть за идеалы сионизма?..»
На что он мне ответил всерьез: «Нет, мама. Но я очень даже готов за них жить…»
Авось все обойдется.
Барух Ашем.
