по-моему, про ревность

Валентин Палыч на таком сочном суржике разговаривает, что прямо ел бы эту малорусскую мякоть. Говорит сейчас про дочкиного жениха:
- Я, Светка, ево ненавиджу!.. Такой лохмадей! Ты дыви, я в кухне сижу, чай пью с печевом. А вин из ванной выходэ. Як був - на сраци рушнык, ну, полотенце намотав туточки, такий чорт!.. А волосы, Светка, по плечам – як чэрви!.. Не, я тоби кажу: ево щастье, что я не пью! Не то я бы тому лохмадею показав, почем в Одессе рубероид!…
Видела я того лохмадея. Парень как парень. Волосы только, действительно, длинные. До лопаток почти.

итожа кое-что важное

Есть житейские истории. Понятные, вообще-то. Потому, что ты тоже какую-то жизнь жил, что-то наблюдал, что-то сам испытывал, что-то вычитал в художественной литературе. И всякий раз эти истории слушая, ждешь финала, потому, что в нем как раз цимес, мораль и стреляющие ружья.
Не новость, понимаю, хе…
Так вот. Сегодня мне рассказывали историю одной женской жизни. Горькую, следует сказать. Из которой рассказчик победительно вышел, как Мересьев из леса – потрепанным, но не сломленным. А как раз наоборот – буквально другим.
Слушала, и думала, как нормальный эгоцентрик, про себя. А остыв от разговора, поняла, до чего он мне был важен и духоподъемен. В этом моем сегодняшнем раздрае.
Чужая история на пальцах объяснила мне простые вещи. Про лежачие камни и текучую воду, про сцепленные зубы и затянутые пояса. Про страх и отвагу. Про любовь и гнев. Про прощение и проклятие. А еще про самоуважение и высокую голову.
Скажете – литературщина. Ну, не без того. Но и не без выводов. За что, кончено, рассказчику бесконечная благодарность: я теперь знаю, чего нельзя, а что необходимо. И вещи эти не перепутаю.