markovskaya1 | гвидонусу. сочувственное письмо.

Геннадий Анатольевич, Символ Жертвенности и Жиганства, какой ужас!!!

Письмо, содержащее полный перечень Ваших поражений разволновало меня сильнее, чем непопадание нашего сына-борщевика в полуфинал литературного конкурса «Заблудившийся трамвай»!

Вот Вы тут просите меня:

«Пока же, Светлана Валентиновна, попрошу выяснить Вас, как можно детальнее, у нашего друга, у Алекса Павлова, об эпизоде с этим свирепым этносом – лесными цыганами.

Сын-борщевик, безнаказанно шныряя по интернету, иногда находит удивительные факты, как то:

«Я, кстати, на днях заглянул в журнал нашего друга семьи, русского поэта Алекса Павлова, где узнал, что его в юности цыгане отпиздили (это цитата) в лесу цепями».

Я ревную цыган к Алексу Павлову, Светлана Валентиновна! Да-да!
Дело в том, что меня пиздили дети и взрослые совершенно разных народов, а вот цыгане, не то чтобы «лесные», а даже более распространённые – степные, – нет.

Далее Вы перечисляете страшное:

«Меня били русские и белоруссы, украинцы и аиды, кавказцы и сибиряки, чучмеки и иностранцы (1982 г. Москва. Туалет ресторана «Арбат»).

Во Львове и в Клайпеде (за темперамент Монтигомо Ястребинного Ногтя).

В Мелитополе и в Херсоне (блевал на танцплощадке).

Второгодники и завучи, шпана и интеллигенты (и их жёны). Чернорабочие и начальники ОТК.

Менты (эти чаще всех) и пенсионеры.

Два сельских парубка (я, несмышлёныш, увидел как те ебали в овраге козу и наябедничал хозяйке).

Коллектив из четырёх алкоголиков - мама-папа-дедушка-бабушка

И типы, которых я видел первый раз в своей жизни.

Картёжный учитель Леонид Аполлонович Насековский и обкомовский работник, председатель общества «Знание» Александр Александрович (тоже шпилевой).

Продавцы овощных ларьков и просто очень сильные люди.

Дышлом от лопаты и веником, ремнём (ну, это мне - ерунда) и сельским изобретением «лозыной».

Нунчаками и кастетом.

Выбивалкой пыли из ковров и рядюшек.

И феном (диспут с бывшей женой по поводу одного рецепта французкой кулинарии).

Зонтиками и половой тряпкой.

Невооружённой рукой (ногой) и ножом-выкидушкой.

И очень экзотическим предметом (этим я горжусь), – удочкой-телескопом, пьяный рыбак, у которого я стащил банку с опарышами, потому-что свои закончились.

В общем, Светлана Валентиновна, представители всех маркетинговых секторов населения и разнообразнейшими подручными средствами.

Стоило в моём городе появится какому-то редкому пассажиру, ну, скажем, киргизу, который пусть расположился пить зелёный чай под памятником Леси Украинки, как появляся я и приветствовал его: «Ну чё, «аргентинец», денег дашь на бедность?» и сто процентов (а может и того больше), Светлана Валентиновна, что я бы выгреб в духе «Туркестан. Тридцатые».

Но за всю мою жизнь морального диверсанта я не был физически сломлен цыганами. Да, это упущение. И серьёзное. Но, понимаете, встречал-то я в молодости лишь цыганок с серьгами из серебра, их грязных деток с кожными вавками, а вот кудлатых взрослых самцов – нет. Я ведь тогда думал, что взрослые мужики-цыгане с гитарами бывают только в фильмах или в театре Николая Сличенко, потому-то особо их и не искал.

Светлана Валентиновна! Расспросите по-кентовски у А. Павлова, как и что, за что и куда. А? Он Вам расскажет.

Люблю Вас, Очаровательная Ветренница.

PS. И, какими цепями – велосипедными, собачьими или какими-нибудь ещё?»

Прежде, чем рассказать о действительных взаимоотношениях Алекса Павлова с лесными цыганами, хочу выразить Вам, дорогой Геннадий Анатольевич, свое искреннее сочувствие, и задать вопрос, тревожащий меня изрядно:

Я вот не вижу в этом скорбном списке представителей духовенства, политических партий, артистов столичных театров, водителей-дальнобойщиков, офицеров ВС разных стран, этнических маргиналов – мулатов или метисов, членов общественных организаций, хотя бы «Врачей без границ». Неужели кружево Вашей биографии не связало Вас с этой частью человечества?

Что же касается Алекса, то его признания, ровно как и Ваши, пестрят чужими подвигами.

Хотя про «лесных цыган» он ответил, что это скорее метафора. Те же ромалы, кто и впрямь посягал на его бесценную жизнь, летели в реку со странным геофизическим и гидрографическим набором:

«они хорошо летали с моста- высота моста 6,5 м в говнотечку шириной 50 см и глубиной 30-40 см».

Не завидую кочевому племени, если еще и учесть, что у Алекса был при себе пистолет системы «кольт», а стрелок он отменный, спросите у любого вальдшнепа.

Я передам Вам с почтовым голубем список обидчиков Алекса. Вы тоже будете рыдать над их судьбой.

Хотя, тут надо отдать должное скромности Павлова. В своем письме он прямо признается:

«так что я не герой нихуя.
одисселло, скорее».

Вот! Вот, Геннадий Анатольевич, что роднит подлинных героев! Их нечеловеческая скромность.

Ведь Егоров и Кантария, славные львы-рыцари, водрузившие красное знамя Победы над этой паучьей банкой «Рейхстаг», наверняка говорили маршалу Жукову:

«Да не герои мы, Георгий Константинович, нихуя…» и тупили взоры.

Словом, Любовь Моя, лечите покуда раны, я же управлюсь с делами, да и отпишу Вам про то, почему меня не было с Вами в черной шляпке и красном жакете в двух европейских столицах.

Крепко целую все ваши гематомы. Разумеется, где это позволяют приличия.

Ждите еще письма.